Церковь начала распоряжаться имуществом и жизнями граждан

 Святой Валаам стал адским тупиком: жителей насильно изгоняют с острова

 «Я стояла под дулом пистолета, который направлял на меня келейник наместника. Мы праздновали день рождения на природе, и он ворвался к нам с оружием. Я только и успела спросить: «А как же человеколюбие? Как же заповедь «не убий?» «Нет никаких для вас заповедей, потому что вы здесь все оккупанты», — крикнул он мне. Ребята едва-едва смогли его успокоить. И было это еще в 96-м году...», — художница Светлана Стрельникова живет на Валааме двадцать с лишним лет, последнее время практически на нелегальном положении. Как многие здесь.

 Архипелаг Валаам. Любимое место отдыха президента и патриарха. Чужие здесь не ходят. Но что же за страсти кипят сегодня на этом святом для каждого русского сердца и души клочке земли?

Маленькая монашеская община — человек семьдесят, не более.

 Армия гастарбайтеров, вольнонаемных и волонтеров, обслуживающая этих смиренных нестяжателей. Толпы туристов, что несут пожертвования в паломническую службу монастыря. И несколько десятков человек на положении крепостных.

 Вместе с постройками и культовыми сооружениями Валаама этих людей государство, получается, тоже подарило Русской православной церкви.

 И та теперь распоряжается не только их имуществом, но и жизнями...

 Сейчас этих людей вышвыривают из их квартир на Валааме с судебными приставами, объявляют бомжами, дом, в котором они все вместе еще недавно жили, так называемая Зимняя гостиница, странным образом сгорел в прошлогоднюю Пасхальную ночь... «Валаам очистился от скверны. Это был святой огонь, в котором сгорели бесы», — быстро крестясь, искренне заявила нам одна из служительниц здешней обители.

  Вина всех этих людей заключается лишь в том, что они были прописаны на острове, а некоторые здесь же и родились, отдали ему всю свою жизнь, здоровье и силы; сами они не монахи, но и не хотели бы никуда отсюда уезжать. Здесь их дом, воспоминания, их родина.

  Но это все не важно, потому что на месте прежнего жилья — той самой сгоревшей и восставшей из пепла после ремонта Зимней гостиницы — должен быть открыт духовно-просветительский центр «Валаам», федеральная смета расходов на строительство которого составляет по документам 322 200 000 рублей.

 90 миллионов рублей уже уплачено за якобы добровольное переселение оставшихся жителей Валаама.

Если бы не эти упрямцы, ни в какую не желающие покидать остров...

Послания из АДа

  «Если будет возрождена монашеская жизнь, нам потребуются многие руки. Мы с удовольствием будем готовы с ними сотрудничать, и они помогут нам в воссоздании Валаамского монастыря. Жить нам в одном доме, в одной стране», — черно-белая пленка еще тех, позднесоветских времен, говорит Алексий, митрополит Ленинградский и Новгородский, народный депутат СССР. Очень скоро он станет патриархом Алексием Вторым и еще более возвеличит Валаам.

  Здесь будет построена его, патриаршая, северная резиденция. Тут же, во Владимирском скиту, поставят деревянный сруб и для нового Президента России. Путинская яхта красуется на глади Ладожского озера, неподалеку от каменных стен Валаамского ставропигиального монастыря, подчиненного непосредственно нынешнему патриарху Кириллу и управляемого его наместником, епископом Панкратием.

 Увидеть вблизи первую яхту страны можно, если наплевать на запретную табличку «проход не благословляется», подлезть под нее и, как и местные рыжие кошки, коих в монастыре великое множество, пойти гулять по берегу потаенными тропами куда глаза глядят.

 А глядят они на благолепие белоснежных соборов и золотые луковицы церквей, уши слышат чудный колокольный перезвон, а я будто воочию представляю, как первые монахи сошли на землю Валаама менее чем тридцать лет назад. В 1989-м. Впервые после тех, кто во время войны, когда остров отошел СССР, повесил замок на дверях опустевшей обители.

 Пароход «Володарский» привез сюда 16-летних курсантов школы юнг и боцманов. Остров в Ладожском озере стал базой советских моряков, пережил оккупацию, победу, дом ветеранов в послевоенное время, танцы по выходным в Спасо-Преображенском соборе... В 1961 году Валаам был объявлен заказником живой природы и истории Карельской АССР.

 А в 1979-м Совет министров РСФСР принял постановление об организации Валаамского историко-архитектурного и природного музея-заповедника, начались реставрационные работы. «Когда сейчас церковь заявляет, что именно при ней и произошло восстановление храмов на Валааме, она, мягко говоря, лукавит», — объясняет Филипп Мускевич, бывший сотрудник ныне закрытого и навсегда разогнанного музея-заповедника. Вместе с семьей, женой и двумя дочками в 2008 году по искам Валаамского монастыря он был одним из первых выселен из жилья, предоставленного государством на праве социального найма. В никуда. Скитался, жил у друзей...

Но все это будет после, потом, как страшный сон...

  А в 1989-м десант православных иноков, почитавших себя правопреемниками прежних монахов, высадился на Валааме. «Встречали их хлебом-солью, поселили в местной гостинице, кормили, поили. Дело происходило поздней осенью, замерзшие они были, продрогшие, жалко их стало очень. Мы, женщины, брали исподнее и монахов обстирывали, своими руками зимой полоскали им рясы в Ладожском озере», — не может сдержать эмоций 55-летняя Любовь Баранова, сама уроженка Валаама. Ее мать, простую воронежскую девчонку, в 14 лет привезли на этот остров работать в доме ветеранов. Никто не спрашивал, хочет она этого или нет, привезли — так вкалывай, так же как спустя полвека никто не поинтересовался у ее дочери Любы, хочет ли она покидать Валаам. Женщина смахивает слезу со щеки, я своими вопросами явно разбередила так и не зажившую в душе рану. Мы встретились с Любой в крошечном приграничном городке Сортавале, к которому по российским законам все еще приписан Валаам. Не как монастырь, а как обыкновенный поселок. Два в одном. Когда нужно, здесь действует монастырская воля и власть, когда нужно — обыкновенная, светская полиция, суд, служба судебных приставов...

  В Сортавалу по церковным искам и решению суда ныне пытаются выселить и последних валаамских обитателей.

  Вот уже два года, как Люба не была на малой родине. «Чужим стал этот остров, я и не узнаю его. Ничего не поделаешь, мы сами себе выкопали яму... Сами на народном сходе написали когда-то в совет Республики Карелия просьбу о восстановлении Валаамского монастыря, сами проголосовали единогласно».

  Были, правда, отдельные прозорливые личности, которые высказывали опасения, что «была у зайца избушка лубяная, а у лисы — ледяная, и вот попросилась однажды лиса к зайчику пожить, да зайца-то и выгнала»...

 «Несмотря на то что церковь заявляет себя полноправной хозяйкой острова, это не так. Ей принадлежат только здания и сооружения, расположенные на Валааме объекты культа, но земля острова по-прежнему числится за государством», — продолжает Филипп Мускевич.

Да вот только какой от этого толк?

  Все постройки острова давно переданы монастырю, монастырь же со временем создал несколько коммерческих структур, действующих от его имени, одна из этих контор — ООО «Служба эксплуатации недвижимости и территорий», чье сокращение читается как «СЭНТ» (англ. — «святой»), — как раз и занимается выселением еще оставшихся жителей острова из помещений, принадлежащих церкви, то есть отовсюду.

  Ко многим местным приходят квитанции от этой организации, а в правом верхнем углу, там, где расположена серия документа, стоят две буквы, образующие страшное даже для неверующего человека слово — «АД».

Плата за веру

  «Первыми насильственно депортировали самых уважаемых людей — ученых, исследователей, историков, которые написали очень много книг об острове, которые действительно могли рассказать, с чего все начиналось на Валааме, — все они оказались в черном списке», — качает головой экскурсовод Ирина Смирнова.

 Ирина встречает меня на причале Монастырской бухты. Прежде чем мы пойдем гулять по острову, она забирает мои тяжелые сумки, для того чтобы спрятать их у кого-то из друзей. Она не может сказать, у кого именно. Как и рассказать, где тайно ночует сама. Это чревато неприятностями для людей, временно ее приютивших. Ирина на Валааме — вне закона. Она бездомная. То есть бомж. И в тот день, когда я приехала на Валаам, ее вызвали в полицию, чтобы оштрафовать на две тысячи за отсутствие регистрации. Так и живет. И таких, как она, больше десятка: учительница Лена Михалева с несовершеннолетней дочкой, бывший сотрудник отдела природного парка, ликвидированного в мае 2017 года, Кирилл Смышников с семьей (с Кирилла еще и пытаются взыскать уплату коммунальных счетов за квартиру, в которой он никогда не жил, но куда его якобы переселили)...

 Бывший супруг Ирины Смирновой был когда-то одним из самых известных летописцев острова — Олег Яровой, кандидат исторических наук, блестяще защитивший диссертацию на валаамской теме и написавший несколько книг по истории этих мест. Он тоже был изгнан с острова по решению суда.

 «Мы работали вместе в государственном музее-заповеднике. Я занималась подготовкой гидов в Петрозаводске как методист. И сейчас вся схема экскурсий, которая была у нас, повторена Паломнической службой… Да нет, я бы не назвала это плагиатом, просто сами объекты показа диктуют определенную маршрутную схему».

 Раньше здесь был «отдел научной пропаганды», занимавшийся экскурсиями. Сейчас все это находится в монопольном ведомстве Паломнической службы монастыря.

  Семью Ирины, ее дочь и внучку, выселили тоже. И вообще без предоставления любого иного жилья, что категорически запрещено российским законодательством. Она, как ответственная квартиросъемщица, держалась до последнего (выиграла все суды), пока монастырь не решился пойти от очевидного-невероятного — начал доказывать, что Ирина не имеет права на здешнее жилье, потому что здесь... вообще не проживает. И значит, ее нужно лишить квартиры, выселить «в связи с непроживанием». Что и было сделано. Свершилось чудо! Ирины как бы и нет больше. Но и ехать ей некуда, и поэтому она так и остается на острове. «Не проживать». Уже лишенная всяких гражданских прав. Но для полиции, с ее административными штрафами, она вполне себе реальна и платежеспособна.

  Деньги с божьей помощью делаются на всем. 120 человек привозит один катер, а рейсов на Валаам в день из Приозерска и Сортавалы бывает немало; подплывают к берегу и многолюдные теплоходы, посещение этого святого места входит во многие экскурсионные туры.

  Номер в Игуменской гостинице с удобствами на этаже — а кто сказал, что за веру не нужно платить? — стоит четыре тысячи рублей за ночь. Причем оформляется это, судя по всему, не как проживание в гостинице, а как добровольное пожертвование обители, а пожертвования, как известно, налогом не облагаются. «И темное дело — куда и на что все это потом расходуется», — разводит руками Сергей Григорьев, бывший глава администрации Валаама. По его словам, налоговая служба Карелии просто не в состоянии проверить, как монастырь пополняет государственную казну, — она не имеет на это полномочий, так как юридически весь Валаамский монастырь зарегистрирован в Санкт-Петербурге; но и питерские налоговики тоже, оказывается, не могут посчитать доходы обители, ведь никакой деятельности в их регионе он не ведет — обращайтесь, мол, в Карелию.

«Вот и получается замкнутый круг, а вы говорите!» — вздыхает бывший глава поселкового совета.

  Обычные же люди, остававшиеся на Валааме до последнего времени, и вовсе не имеют прав ни на что — даже приватизировать свои квартирки в так называемой Зимней гостинице, что в ХIХ веке принимала паломников из разных мест, а в ХХI стала последним пристанищем на условиях социального найма для последних жителей Валаама.

  «У нас с сыном здесь была комната в 40 метров; когда нас решили оттуда выселить, то сказали так: 40 метров — это четыре гостиничных номера по 10 метров, вот и посчитайте, сколько мы на вас ежедневно теряем», — рассказывает 44-летняя Варвара Сергеева, еще одна жительница острова.

На деревню патриарху Кириллу

  Две недели назад Варвара Сергеева прославилась тем, что написала открытое письмо патриарху Кириллу. Это был жест отчаяния, крайний шаг, на который она решилась.

  14 июля судебные приставы города Сортавалы взломали дверь в ее жилье в Зимней гостинице и вынесли оттуда абсолютно все: мебель, одежду, иконы... Сорваны были даже обои со стены. В отсутствие хозяев. Что незаконно. Притом, что властям было известно, что Сергеева в больнице, в тяжелом состоянии. Где ее имущество находится сейчас, Варвара не знает, до нее дошел только список увезенных в неизвестность вещей.

  В отличие от судебных приставов я быстро нашла Варвару в Санкт-Петербурге: она только что выписалась из больницы, где лежала с сердечными проблемами. И до сих пор еще мучается сильным надрывным кашлем, судя по всему, носящим неврологический характер. Ее сын Дима (инвалид по онкологическому заболеванию, которое в стадии ремиссии), пока она болела, оставался в городе у ее родителей. Да-да, сама Варвара уроженка Питера и вполне могла бы прожить здесь всю свою жизнь: ходить по музеям и консерваториям, любоваться Исаакиевским собором и Эрмитажем.

  «Но у меня было ощущение, когда я впервые оказалась на Валааме, что я попала домой, что я хочу тут жить всегда. На Валааме — будто форточка в небо: что попросишь, то обязательно получишь», — объясняет мне Варвара.

— А что же вы не попросили, чтобы у вас не отнимали ваш дом? — довольно цинично интересуюсь у нее я.

— Я попросила. И я не считаю еще, что моя история закончилась...

  «Ваше Святейшество, благословите! Простите, что вынуждена отрывать Вас от многих куда более важных дел, но, кроме Вас, обратиться за помощью и советом мне не к кому...»

  Варвара из тех, кого можно назвать «воцерковленными» людьми. Ее чувство к Валааму было давним и взаимным. А она сама из тех его обитателей, которых при мне назвали «чистыми как слеза». Их обидеть — словно у ребенка отнять любимую игрушку. Впервые она попала на Валаам еще школьницей, в летние каникулы, и возвращалась туда вновь и вновь, пока не осталась навсегда. Узнав историю своей семьи, она, внучка расстрелянного священника, бесплатно шила облачение для первой братии — наверное, то самое, которое Люба Баранова потом отстирывала в ледяной Ладоге. Затем в монастыре появилась своя швейная мастерская, и в портняжных услугах Варвары с ее незаконченным высшим образованием музееведа — она уехала на Валаам, сорвавшись со второго курса, — монахи больше не нуждались. Тогда она наладилась строчить сувенирные сумки и рюкзаки для продажи туристам на причале Монастырской бухты. Чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь здесь. Чтобы только не уезжать.

  Колокольчики из глины мастерил бывший сотрудник музея-заповедника Филипп Мускевич, картины рисовала профессиональная художница Светлана Стрельникова, когда-то устроившаяся на местную метеостанцию и тоже чудом вымолившая себе этот остров. Даже несмотря на то, что двадцать лет назад ее чуть не застрелил келейник наместника, назвав «оккупанткой» и потребовав, чтобы она убиралась с Валаама. «Я того человека простила, да он и сам потом прощения просил — когда заболел сильно, характер его изменился в лучшую сторону. Он уже уехал отсюда, называть его имя не стану», — улыбается Света.

  Первые три года она просыпалась от ощущения полного и абсолютного счастья. Это были хорошие воспоминания. Плохие — когда в 2015 году, во время предыдущего своего визита на Валаам, патриарх Кирилл, увидев оживленную торговлю на причале Валаама, распорядился ярмарку закрыть, а торгующих разогнать — ибо не дело это, оказывается, зарабатывать на праведном месте.

  До этого с 2004 года за аренду торговых участков брал плату непосредственно монастырь; куда она шла потом, люди не знают. А еще раньше деньги, полученные от арендаторов, поселок распределял на закупку дров, которыми бесплатно отапливались школа, больница, библиотека, детский садик. Теперь ничего этого на острове нет, все закрыто и заброшено, последней сгорела местная школа, которая, как и квартиры, располагалась в корпусе Зимней гостиницы.

Сад Григорьевский

 «Понятно, что для монастыря доходы от торговли на берегу составляли копейки. Зато люди, которые еще как-то держались на острове на плаву, потеряли последнее и просто вынуждены будут уехать — на это, видимо, и был расчет», — вздыхает Сергей Григорьев, бывший глава администрации Валаама, ныне переквалифицировавшийся в юриста, защищающего права жителей острова. Бесконечно идут суды.

 ...Единственный клочок земли, который не смог забрать себе монастырь, — небольшой сад-огород самого Григорьева. И не сможет вплоть до 2053 года, до окончания аренды участка. У других жителей раньше тоже были небольшие дачи, но они все уже уничтожены. А у Сергея Викторовича, глянь-ка, даже забор целехонек. «Мне пришлось дойти аж до Верховного суда России, и только там была поставлена окончательная точка: чтобы мой сад не трогать. Мне будет сто лет, когда его аренда закончится... Как думаете, доживу? А судья мне и отвечает: «Зато у вас теперь смысл жить появится!» — смеется Григорьев.

  Скучен без ярмарки стал берег острова; нет ни шума, ни детских криков — мяукают, правда, в клетке котята, которых раздают бесплатно всем желающим — чувствуется, кошки в монастыре плодятся нещадно...

  Трапезная у самого причала. Нелюбезная подавальщица, из приезжих, вольнонаемных, которых ничего тут не держит — отработают вахту и скорее домой, — недовольно выслушивает мой заказ: я все никак не могу выбрать, в маринаде ли взять рыбу или остановиться на форели из местного монашеского хозяйства. «Ну, и долго я еще ждать буду?» — хамовато заявляет мне официантка, всем своим видом показывая недовольство. Я от неожиданности тушуюсь и прошу только чаю с лимоном.

   Понятное дело, что не сами монахи, молящиеся за нас, грешных, издеваются над простыми людьми — такие же временные гастарбайтеры, как подавальщица на причале, злые на весь белый свет, несчастливые, неудачливые, нищие, перекати-поле. Они лишь исполнители чужой воли. И, наверное, ненавидят себя за это, срываясь на всех окружающих. Доброты на острове сейчас нет. Все злые, взвинченные...

  Бывший мэр Валаама Сергей Григорьев ушел со своего поста по собственному желанию. Произошло это после того, как он однажды начистоту поговорил с Путиным. Еще в те времена, когда президент ходил по острову без охраны и даже заглядывал в местные магазины, которые теперь тоже все закрыты, так что от визитов тех остались одни лишь легенды.

  «Беседовали мы с Владимиром Владимировичем минут пять, я ему доложил, что сплошь и рядом нарушаются на Валааме права людей. Тогда все это только начиналось... Он обещал разобраться, посоветоваться с коллегами и принять решение. А затем меня вызвал к себе мэр города Сортавалы и пожаловался, что на него наехал тогдашний губернатор — было заявлено прямым текстом, что если Григорьев с Валаама не уберется, то не будет из бюджета денег на завершение строительства городской больницы».

— И вы ушли? — поражаюсь я.

— И я ушел. Больницу горожане уж очень ждали. Почему же люди должны были страдать из-за меня? — поясняет бывший глава администрации.

  А через некоторое время администрация монастыря обратилась напрямую к губернатору Карелии с тем, что на Валааме вообще не нужна гражданская власть — зачем она, раз там уже есть власть церковная. И она со всеми разберется.

В стенах Зимней гостиницы будет открыт духовно-просветительский центр «Валаам» за 322 млн рублей, выделенных государством.

Уехать нельзя остаться

 Нельзя не отметить, что программа добровольного переселения с Валаама на большую землю существовала и до этого. «В Сортавале построили даже специальные «валаамские» дома, где для переселенцев покупались квартиры, и первое время никто не был в обиде, думаю», — говорит экскурсовод Ирина Смирнова.

  Кое-кто, по слухам, даже получил недвижимость в Петрозаводске. Но всегда, памятуя слова патриарха Алексия, подчеркивалось, что люди с Валаама переселяются исключительно на добровольных началах.

  Все окончательно изменилось после слов нынешнего руководителя РПЦ о том, что если бы в олимпийском Сочи прислушивались к пожеланиям жителей, куда и как они хотят переехать, то никакой Олимпиады и вовсе бы не было. Жестче надо быть, ведь цель, как известно, оправдывает средства. «У нас микроскопическая тема по сравнению с Сочи», — посетовал патриарх. А его подчиненные тут же взяли под козырек.

 «Оказывается, поступило поручение президента о создании и развитии духовно-просветительского центра «Валаам», который должен начать работу в корпусе Зимней гостиницы, где до сих проживали семьи с детьми и даже работала поселковая школа», — рассказывает Ирина Смирнова. На реконструкцию были выделены огромные средства. На переселение оставшихся жителей — тоже. А те все не уезжали и не уезжали...

  «Чувствовался сильный прессинг, но от нас скрывали очень долго, что есть такое поручение президента, что деньги выделили (мы не убираемся отсюда, а наверх, очевидно, уже доложили, что все в порядке)...» — предполагают жители.

  Тогда жителям Зимней гостиницы выключили свет и воду. И они были вынуждены перейти на свечи и топить снег.

  Затем гостиница взяла и сгорела, сама по себе, на Первомай 2016-го, прямо в Пасхальную ночь. Обрушились крыша и перекрытия, огромных жертв удалось избежать только чудом... Расследование этого темного дела идет до сих пор, но виновник поджога — а это мог быть только поджог — так и не найден, хоть ответ вроде бы очевиден: кому это могло быть выгодно? Впрочем, это если не предположить высшую, сакральную природу очага возгорания...

  Погорельцам же предложили переселиться в прекрасное место на окраине города Сортавалы под названием Фанерный тупик, д. 7-а, — нарочно не придумаешь: бывший разделочный цех мясокомбината, который стоял законсервированным еще с лохматых годов. Монастырь выкупил его, отремонтировал, чуть надстроил и обил сайдингом. Квартиры, правда, получились кривоватыми, несоразмерными (по рассказам, комнаты всего по 9 метров, а кухни — аж по 23, иначе невозможно было провести коммуникации) — нежилое же помещение, но по документам выходило, что дом абсолютно новый и на эту красоту ушли все выделенные государством на переселение 90 миллионов рублей. Квартир в доме — 18. То есть получается, что каждая квартира в забытом богом городке Сортавале стоит как «однушка» в спальном районе Москвы.

  Кстати, суды по этому дому и отказы селиться в него начались еще в октябре 2015-го, за семь месяцев до пожара. Люди категорически не хотели подписывать договоры соцнайма. «Впрочем, чаша правосудия чуть было не качнулась в нашу сторону, когда в апреле 2016-го в Карельском ЗакСе был сделан доклад представителем уполномоченного по правам человека о том, какие грубейшие нарушения закона происходили при передаче Зимней гостиницы на баланс монастыря; и тут... так вовремя случился пожар», — вспоминает Варвара Сергеева.

  В трехэтажном здании нет балконов, нет даже парового отопления, что в условиях Севера означает полный каюк, если вдруг выключат свет и сразу вырубятся все электрические обогреватели. Так как помещение это производственное и не было предназначено для иных нужд, то по углам его растут плесень и грибы, что было доказано результатами независимой экспертизы, имеющимися на руках у редакции, но в руководстве монастыря по-прежнему утверждают, что все в полном порядке. Люди просто упрямятся. Не осознают своего счастья. Как Варвара Сергеева, беспокоящая теперь по всяким пустякам патриарха.

  После первой статьи в «МК» о том, что на самом деле творится на Валааме, наместник Панкратий стал уверять общественность и журналистов, что Фанерный тупик — это прекрасная улица; с названием, конечно, немного не повезло, но ее скоро переименуют, зато само «...здание находится на живописном берегу Ладоги, в районе, где полным ходом идет строительство малоэтажного жилья и квартиры пользуются спросом у покупателя. В Сортавале уверены, что через пару лет этот квартал станет очень привлекательным для жителей». Прямо рекламный проспект по недвижимости, а не интервью действующего епископа.

Мне кажется, что мы с наместником говорим о совершенно разных Фанерных тупиках.

Одиночество святого острова

 ...Я доехала до Фанерного тупика, 7-а, одна сторона которого выходит на заброшенную промзону, а другая — на разваленные деревянные домишки, по сравнению с которыми эта постройка, конечно, выглядит как настоящий дворец. Здесь нет магазинов, нет школы, нет никакой инфраструктуры, сюда не доходит общественный транспорт, но сам сайдинг выглядит очень мило, особенно на цветной фотографии, — этого у сайдинга не отнять. При этом нужно учесть, что квартиры, расположенные в доме, отнюдь не дарятся переселенцам — их все так же предоставляют на условиях социального найма. И за них уже несколько месяцев «капает» коммунальный долг, хотя сами люди переезжать в этот ужас с грибами и плесенью категорически отказываются.

Но куда им теперь? Кто их ждет?

 «Иногда мне кажется, что Валаам хочет остаться один. Без нас. Вне всех этих страстей и раздоров, которые сейчас его сотрясают… Нас сломали, изнасиловали, лишили крова, и ради чего — непонятно», — все еще не может прийти в себя Варвара. Она по-прежнему утверждает, что хочет остаться на Валааме. Что не хочет жить без него. Несмотря ни на что.

 А ее соседи настолько устали, что просят только человеческого жилья, и подальше от этого «святого» острова, где, видимо, не осталось больше ничего святого.

 Наместник же Панкратий на днях написал Варваре письмо, где переживает о постигшем несчастье с ее домом, приносит свои извинения, заверяет в своем добром отношении и искреннем желании помочь. Что если бы он узнал о случившемся раньше, то обязательно нашел бы взаимоприемлемый выход. Он также в курсе, как тяжело болен ее 21-летний сын, и поэтому неусыпно будет теперь за него молиться.

СПРАВКА "МК"

 К моменту развала СССР на Валааме проживало больше 600 человек. К прошлому году осталось, согласно данным избирательных участков, примерно 40. Многих лишили жилья без судов еще в 90-е. Так, смотритель Гефсиманского скита (топонимика Валаама почти полностью соответствует евангельской) Андрей Сафрин пришел в свою сторожку, а его вещи уже выкинули, книги сожгли. Он уехал с острова и вскоре умер от инфаркта.

Затем переселения происходили регулярно, многие весьма охотно переезжали на Большую землю, получив квартиру. По судам в те годы с острова выселили порядка семи семей.

Самым же массовым и скандальным стало последнее переселение — из Зимней гостиницы (так исторически назывался обычный многоквартирный жилой дом, который еще до Второй мировой войны занимали жители острова с семьями). Суды по выселению из нее шли аж с 2015 года и до самого пожара.

Последние иски были поданы «СЭНТом» в отношении примерно 20 человек, еще остававшихся в этом здании, помимо того, в делах фигурировали шесть несовершеннолетних детей.

Еще более десяти семей написали заявления на переселение в Фанерный тупик, 7а, добровольно, посчитав, что у них нет сил бороться.

Екатерина Сажнева